Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]

Только одна часть плавучей прерии, шириной около километра, не выглядела ни ровной, ни сплошной. Под поверхностью что-то кипело, выбрасывая огромные облака пара и иногда комки спутанных водорослей.

— Конечно же! — воскликнул Кальдор. — Дитя Кракана!

— Именно, — подтвердил Лорен. — Первое пробуждение с нашего прилета. Вот, значит, как появились острова.

— Да, вулканический шельф неуклонно перемещается на восток. Возможно, через пять-шесть веков на Талассе появится целый архипелаг.

Некоторое время они летали по кругу, затем повернули к Восточному острову. Большинство людей потряс бы вид зарождающегося подводного вулкана.

Но не тех, кто видел гибель Солнечной системы.

Вряд ли президентская яхта, она же Межостровной паром № 1, за всю трехсотлетнюю карьеру выглядела столь впечатляюще. Ее не только увешали разноцветными флагами, но и заново покрасили. К несчастью, не хватило то ли белой краски, то ли усердия. Капитану пришлось поставить судно на якорь так, чтобы с берега был виден только правый борт.

Церемониальное одеяние президента, созданное супругой, делало его похожим на римского императора и астронавта-первопроходца одновременно. Фаррадайн чувствовал себя неуютно. Капитан Бей радовался, что его форма состоит из простых белых шорт, рубахи с открытым воротом, знаков различия на плечах и расшитой золотом фуражки. Удобная одежда, хотя он с трудом припоминал, когда в последний раз носил ее.

Президент все время путался в тоге. Несмотря на это, официальная часть церемонии удалась. Прекрасно сработала и уменьшенная модель морозильной установки, производившая неограниченное количество шестиугольных ледяных пластинок. Размер как раз подходил для бокала с холодным напитком. Не все гости понимали суть названия «Снежинка», однако на Талассе мало кто видел снег, и это их оправдывало.

От модели перешли к осмотру настоящей установки, занимавшей несколько гектаров побережья Тарны. Потребовалось время, чтобы переправить президента со свитой, капитана Бея с офицерами и остальных гостей на берег. Наконец, к наступлению сумерек, присутствующие почтительно выстроились вокруг шестиугольного ледяного блока диаметром в двадцать метров и толщиной в два. Столь огромной глыбы не видел ни один талассианин. Пожалуй, до сего момента на планете не нашлось бы такой массы замороженной воды. Теплые течения из экваториальных районов быстро растапливали появлявшиеся на полюсах льдины. Крупные континенты, способные сдержать циркуляцию воды, на Талассе отсутствовали.

— Почему он такой формы? — поинтересовался президент.

Первый помощник Малина вздохнул. Приходится снова и снова объяснять одно и то же.

— Старая проблема. Необходимо покрыть поверхность одинаковыми плитками, — терпеливо начал он. — Есть три варианта: квадраты, треугольники или шестиугольники. В нашем случае шестиугольник удобнее. С ним легче управляться. Более двухсот ледяных блоков, каждый весом в шестьсот тонн, будут соединены в щит, нечто вроде трехслойного ледяного сэндвича. Когда мы начнем ускоряться, части сплавятся в огромный диск — точнее, тупой конус.

— Вы подсказали интересную идею. — Президент выглядел более оживленным, чем весь день до этого. — На Талассе никогда не катались на коньках. Прекрасный спорт! Еще существовала игра под названием «хоккей на льду». Хотя, судя по старым видеозаписям, возрождать ее не стоит. Возможно ли сделать каток на время Олимпиады? Было бы чудесно!

— Надо подумать, — едва слышно проговорил Малина. — Идея действительно интересная. Надеюсь, вы подскажете, сколько льда требуется.

— С удовольствием. Вот мы и нашли применение холодильной установке после выполнения основной задачи!

Внезапный залп избавил Малину от необходимости отвечать. Выстрелили фейерверки, и следующие двадцать минут в небе над островом рассыпалось многоцветное сияние.

Талассиане очень любили огненные шоу и устраивали их по любому поводу. Зрелищности добавляли лазерные картины, более впечатляющие и безопасные. Но порохом от них не пахло, и ощущение волшебства было неполным.

Когда празднества закончились, важные персоны вернулись на корабль. Первый помощник задумчиво произнес:

— Президент полон сюрпризов, хотя кругозор у него ограничен. Я устал слушать про эту чертову Олимпиаду. Но идея насчет катка отличная: лишний повод улучшить отношения.

— И все-таки я победил, — улыбнулся лейтенант-коммандер Лоренсон.

— О чем спорили? — вмешался капитан.

Малина рассмеялся.

— Никогда бы не поверил. Порой кажется, будто талассиане лишены любопытства. Они все воспринимают как само собой разумеющееся. Нам должна льстить такая вера в земные технологии. Возможно, они думают, что мы владеем антигравитацией! Лорен посоветовал, — продолжал он, — не упоминать в докладе некоторые факты. И оказался прав. Президент Фаррадайн так и не задал вопрос, который возник бы у меня в первую очередь. Как мы собираемся поднять сто пятьдесят тысяч тонн льда на «Магеллан»?

Моисей Кальдор обрадовался, получив возможность несколько часов или дней побыть одному в священной тишине места Первой высадки. Он снова чувствовал себя юным студентом, получившим доступ ко всем произведениям искусства и знаниям человечества. Это и воодушевляло, и вгоняло в тоску. Вселенная лежала у ног. Но за всю жизнь Моисей мог обследовать лишь ничтожную ее долю. Порой он едва не впадал в отчаяние. Ученый чувствовал себя голодным ребенком, теряющим аппетит при виде невероятно длинного, обильно уставленного яствами стола.

Однако богатство знаний и культуры представляло лишь малую долю земного наследия; многого из того, что Моисей знал и любил, больше не существовало. Не катастрофа унесла великие творения. Кальдор прекрасно понимал: шедевры исчезли в соответствии с заранее составленным планом.

Тысячу лет назад гении, желавшие лишь добра, переписали историю. Они прошлись по библиотекам Земли, решая, что сохранить, а что оставить огню. Критерий был прост, но применять его оказалось не так легко. В память кораблей-сеятелей загружали только способствующие выживанию и стабильности новых миров произведения литературы и сведения о прошлом.

Практически невыполнимая, терзающая душу задача. Со слезами отборочная группа отвергла Веды, Библию, Трипитаку, Коран и основанный на них необъятный пласт текстов — художественных и нехудожественных. Несмотря на красоту и мудрость этих трудов, следовало оградить девственные планеты от их влияния. Древние яды религиозной ненависти, набожной чуши и веры в сверхъестественное, утешавшие бесчисленные миллиарды мужчин и женщин ценой их разума, оставили погибать на Земле.